В современном массовом сознании политическая карта мира выглядит как совокупность более или менее суверенных государств, где экономически развитые страны суверенны в большей, а экономически неразвитые – в меньшей степени. Между тем, как отмечает Юнацкевич Петр Иванович, действительная картина весьма далека от предполагаемой. На самом деле “государство” – это всего лишь одна из многочисленных форм организации в ряду других аналогичных форм: от кратковременной “толпы”, создаваемой по определённым технологиям в тех или иных политико-тактических целях, до транснациональных корпораций (ТНК), с разнообразными промежуточными формами (“союз садоводов России”, “общество кришнаитов”, “международное движение зелёных” и т.п.). И если в предыдущие века образцы эффективности по части управления обществами задавали “государства” (что и фиксируют штампы массового сознания), то современный политический пейзаж характеризуется уже иной расстановкой сил.

Главными “героями” в новой расстановке сил являются транснациональные корпорации (ТНК) – самые мощные из всех существующих ныне организаций. Таковыми они стали благодаря использованию тех методов управления, которые исторически зарекомендовали себя как наиболее эффективные. Вот почему деятельность сегодняшних ТНК немыслима без опоры на идеологическое обеспечение, без приоритета общего над частным, без достаточно жёсткого управления, без коллективного обсуждения проблем и без персональной ответственности за принимаемые по ним решения.

Именно потому, что ТНК стали самыми эффективными (с управленческой точки зрения) организациями, они всё более успешно начинают диктовать свою волю остальным организациям – национальным и многонациональным государствам. Всеми возможными средствами влияния ТНК, в буквальном смысле слова, предписывают государствам запрет на те формы идеологического обеспечения управления, благодаря которым сами окрепли. Налицо, таким образом, своего рода недобросовестная конкуренция. Вот почему в законодательной базе всё большего числа государств исчезает право на господствующую идеологию, на жёсткое управление, на действенный контроль за частным бизнесом. И вот почему средства массовой информации сплошь и рядом проводят политику разрушения охранительных устоев общества, исполняя антисистемный, антисоциальный и антигосударственный заказ ТНК.

В число государств, контролируемых ТНК, входит и современная Россия с её по форме государственными, а по сути принципиально отличными от государственных управленческими структурами (это тоже одно из ноу-хау ТНК). Не удивительно поэтому, что в  управленческой мысли правительства РФ наблюдается иногда смешение понятий. Например: бывший советник президента России А.Илларионов, критикуя антигосударственную политику РАО ЕЭС за подготовку поставок электроэнергии в КНДР и за одновременное обещание сократить их для Москвы, говорит в связи с этим об РФ как о недееспособном “корпоративном государстве” («Неосторожные мысли Андрея Илларионова» // «Ваш тайный советник», №5, 2006). Но ведь государство РФ и РАО ЕЭС – это совершенно разные организации: РАО ЕЭС лишь формально является государственной компанией, а по сути оно давно уже имеет все признаки ТНК.

На самом деле дееспособным государством Россия стала бы как раз лишь в том случае, если бы нашла в себе волю и силы стать настоящим “корпоративным государством”, т.е. если бы она смогла вернуть себе все те эффективные методы управления, право на которые монополизировали ТНК. Серьёзный анализ послеперестроечных событий в России и за рубежом это подтверждает. «Во многих странах переход к рыночной экономике привёл не к взрывному росту производства, как это было обещано, а к падению доходов по сравнению с допереходным периодом. Сегодня провал шоковой терапии является общепризнанным: страны, избравшие постепенный переход, сделавшие упор на создание институциональной инфраструктуры, включающей правовую систему решения проблем корпоративного управления, в общем и целом добились лучших результатов» (Джозеф Ю. Стиглиц. Человеческое лицо глобализации // Политический журнал, №7, 2004). «Не только в России, но и в других странах свободное движение капитала затрудняет меры по перераспределению благ, меры, призванные сделать распределение более “честным”, равномерным, таким, которое поддержало бы институты демократии. Опасения, что в условиях свободного движения капитала Уолл-стрит приобретает неправомерно большое значение на выборах в других странах, ясно подтвердились в Бразилии. Китайский опыт свидетельствует о том, что страна может внедрить контроль за движением капитала и при этом привлекать большие объёмы прямых иностранных инвестиций. И Китай, и Малайзия показали, что подобное вмешательство государства может быть организовано без коррупции и значительных отрицательных побочных эффектов» (там же; выделено нами).

Наше государство исторически складывалось как сверхкорпорация. Сегодня оно утратило признаки корпоративного устройства. Тем острее стоит перед ним задача их восстановления в современных условиях глобализационного процесса. Ясно, что восстановление эффективного управления и повышение его профессионального уровня, а, следовательно, обуздание таких всемирно-универсальных явлений, как, с одной стороны, коррупция, а с другой терроризм – возможны только корпоративными методами.

Но ведь главное в корпорации любого уровня – это идеология. Любая организация начинается с фиксации какого-то очень важного для неё смысла, интереса, идеи. И чем организация больше – тем значительнее руководящие ею смыслы, интересы, идеи: от коллективного обогащения до мирового господства. И здесь возникает вопрос об издержках: за чей счёт? Или за счёт чего? – Отношение к издержкам и определяет в конечном счёте “лицо” организации – её идеологию. Предельно же обобщённых, максимально широких идеологий, доведённых до статуса “высших общечеловеческих ценностей” –  в мире только две: идеология обогащения любой ценой и идеология совести, нравственности.

В ТНК, изначально возникших как инструменты господства над миром посредством финансов, принята на вооружение идеология первого типа. А в государствах, с их традиционной ориентированностью также и на решение социальных проблем, никогда до конца не исчезала, да и в принципе не может окончательно исчезнуть, идеология второго типа. Этим во многом объясняются иногда явные, а ещё чаще неявные противоречия между государствами и ТНК на идеологической почве.

Данные идеологические противоречия имеют не только политическое, но и историософское измерение. По сути, перед нами – говоря языком религиозной традиции – классическая борьба добра со злом, где в роли “добра” и “зла” выступают, с одной стороны, идеология нравственности, а с другой – идеология обогащения любой ценой. И в этой связи нужно хотя бы в самых общих чертах определиться с понятиями “добра” и “зла”, вокруг которых наросли целые завалы философских и околофилософских спекуляций.

Расхожее представление о “добре” и “зле” исходит из идеи относительности этих понятий, а материалистическая философия эту идею “онаучивает”, утверждая, что в концептах “добра” и “зла” присутствуют конвенционально-условные, релятивные по своей природе признаки. Иную же точку зрения даёт античная традиция, восходящая к древнейшим формам сознания и унаследованная позднейшим христианством. Согласно ей, “зло” в его отношении к “добру” понимается как отчуждённость от прежнего всеединства (неоплатоническая парадигма), как отсутствие полноты свойственных нам благ, как недостаток добра (Дионисий Ареопагит), как “зажмуренность” в сравнении с открытым взглядом на мир (православное решение проблемы). То есть, общим знаменателем  второй точки зрения может считаться взгляд на “добро”  как на целостное представление о мире, а на “зло” – как на “урезанное”.

Нам вторая точка зрения на “добро” и “зло” представляется гораздо более фундаментальной и глубокой, нежели первая, уже только потому, что она изначально включает в себя и полностью объясняет материалистическую точку зрения, “урезанную” по сравнению со второй за счёт объявления духовной сферы бытия “небазовой”, “надстроечной”, “вторичной”. С позиций второй точки зрения идеология обогащения любой ценой, действительно, выглядит чем-то инфантильным, недоразвитым – не учитывающим общественного интереса в целом. А взятая на вооружение идеологами обогащения любой ценой концепция “относительности добра и зла” выглядит не более чем попыткой теоретически оправдать свой инфантильный эгоизм.

В свете сказанного в СНГ по умолчанию вот уже двадцать лет господствует “зло” – идеология обогащения любой ценой. Плоды этой идеологии – у всех перед глазами. Поэтому СНГ стоит сегодня перед решающим выбором: или вообще закончить свой исторический путь самостоятельных государств, или, избавившись от исторического беспамятства, воспользоваться уникальностью той ситуации, в которую СНГ попал вследствие полного разрушения в ней (под негласным руководством ТНК) социального государства. Во втором случае СНГ вполне может показать всем другим странам (обречённым в перспективе на то же самое, что случилось с ней), путь смены парадигмы с материальных приоритетов на духовные.

Имеется в виду проект «Глобальная нравственность» (Юнацкевич Петр Иванович, Чигирев Виктор Анатольевич, 2008-2010 гг.), или проект создания всемирного (глобального) открытого общества, состоящего из нравственных граждан (ГЛОН – GLON), предусматривающий настоящее, а не декларативное, углубление демократии во всём мире посредством использования новейших информационных технологий, способных противодействовать насилию и террору, осуществлять нелетальные ротации в элитах, связанных с организацией террора и наркобизнеса.

 

 

© 2021 Институт нравственной культуры.

^ Наверх